Валерий Попов: Бывших спецназовцев не бывает

За плечами президента Ассоциации Группы «Вымпел» Валерия Попова участие во многих оперативно-боевых операциях: Афганистан, Беслан, «Норд-Ост». А еще длительная командировка в Сирию, встречи с историческими персонами, спасение людей и, конечно же, преодоления, открытия и откровения…

– Валерий Владимирович, в вашем кабинете семейные фотографии соседствуют с большой иконой Александра Невского. Признаюсь, мне трудно представить себе бойца советского спецназа, обратившегося к религии. Что вас привело к вере?

– В своей жизни я не раз становился свидетелем проявления промысла Божьего – на моих глазах люди спасались, казалось бы, от неминуемой смерти. Сам я не однажды мог лишиться жизни и в Афганистане, и в других «горячих точках», и даже в наше условно мирное время. Да что там – все началось с рождения.

5 декабря 1955 года моя мама, Валентина Дмитриевна, родила двойню. Первым появился малыш весом в три с лишним килограмма, его по православному календарю назвали в честь святого Валерия. А вторым родился я – слабый, чуть больше полутора килограммов. Меня и не ждали, ведь в то время не существовало аппаратов УЗИ. Врачи сказали маме, что второй сын долго не протянет. Но Господь Бог распорядился иначе. Валерий прожил чуть больше семи месяцев, а я, которому предрекали скорую смерть, выкарабкался. По настоянию моего отца Владимира Николаевича мне перешло имя ушедшего из жизни брата, поэтому по документам я Валерий, но крещен был как Александр, в честь святого Александра Невского.

Я рос болезненным ребенком, но, когда вступил в сознательный возраст, занялся легкой атлетикой, лыжами, боксом, даже играл в хоккей и футбол за юношеский состав магнитогорского «Металлурга». В некоторых видах спорта достиг хороших результатов. В общем, окреп. Но только став зрелым человеком, задался вопросом: для чего Господь Бог оставил жизнь мне, хилому ребенку? Теперь уже понимаю: для того, чтобы я прожил ее насыщенно, за двоих.Семья Поповых в полном составе: папа, мама, Валерий и его младший брат Игорь. Магнитогорск, 1975 г.

– Событий в вашей биографии и впрямь хватило бы на несколько судеб: участие в афганской войне, выполнение ответственных заданий в странах Ближнего Востока, «Норд-Ост» и Беслан… Вы с детства мечтали о работе в «органах»?

– Да, читал с отцом книги Конан Дойля и воображал себя сыщиком. Потом в мои руки попал роман Владимира Богомолова «В августе 44-го», и я стал мечтать о работе в органах госбезопасности. Серьезным аргументом для принятия решения послужила фотография, найденная в старом фотоальбоме родителей, надпись на обороте сообщала о гибели родного дяди. Старший брат моего отца в войну служил в подразделении СМЕРШ, а после Великой Отечественной боролся с бандитизмом и погиб в 1946 году в схватке с вооруженными грабителями.

Вдохновленный примером дяди, но не имея представления о различиях между МВД и КГБ, я поступил в Омскую высшую школу милиции, готовящую кадры для уголовного розыска. Там я прошел курс молодого бойца и понял, что ошибся и госбезопасности мне не видать как своих ушей! Попросил мандатную комиссию вместо меня зачислить в школу одного целеустремленного человека, который поступал сюда в третий раз, а сам отправился в Орел поступать в училище правительственной связи КГБ СССР. Три магические буквы завораживали меня, казалось – главное, попасть в «систему», а там и до оперативной работы рукой подать! Однако путь к цели был куда извилистей. Закончив орловское училище с красным дипломом, я мог пойти на службу в армию в ГДР или Венгрии, что было комфортно и престижно, но это отдаляло меня от цели на целых 5 лет. И я ушел служить в Забайкальский военный округ. Уставший седой полковник, не поверив, что я доброволец, встретил меня там вопросом: «За что ты сюда залетел, лейтенант?». Округ считался ссылкой, но я любил преодолевать трудности. И мне предоставили их в полном объеме – отправили налаживать первую космическую правительственную связь. Тогда на вооружении только появилось соответствующее оборудование, и никто не умел с ним обращаться. Разбирался самостоятельно, с задачей справился и через два с половиной года уже исполнял обязанности начальника штаба батальона. Завтрашний день, казалось, был уже предопределен: меня внесли в список будущих слушателей ленинградской Военной академии связи. Но я отказался от этого предложения и, несмотря сначала на уговоры, а потом и давление со стороны руководства части, уехал в Новосибирск, поступив на Высшие курсы военной контрразведки.Басиль Асад был настоящий воин, мужественный, физически развитый. Он прыгал с парашютом, мог управлять танком, самолетом, обожал спортивные автомобили, любил скорость, что, в конечном счете, его и погубило. Здесь я получил все, о чем грезил: юридическое образование, навыки оперативной работы, возможность изучить историю наших спецслужб…

– Как же в вашей жизни появился «Вымпел»?

– Еще служа в армии, я написал рапорт с просьбой отправить меня в Афганистан – не отпустили, но в Новосибирске Афганистан меня догнал. В нашу школу приехали кадровики из Москвы отбирать молодых офицеров в новое сверхсекретное подразделение. Когда мне, командиру учебной группы, показали список отобранных ребят и спросили: «С кем из них ты пойдешь в разведку?», я ответил: «Со всеми, плюс еще с двумя». И моих близких друзей внесли в этот судьбоносный список. Так в январе 1982 года мы оказались на Курсах усовершенствования офицерского состава (КУОС), на базе которого тогда зарождался «Вымпел».На привале перед прыжками. Август 1983 г. (второй слева в нижнем ряду)

– Вы вошли в первый состав легендарной группы спецназа, не так ли?

– Так получилось, что я приехал на объект одним из первых и поэтому оказался в десятке формирующегося Отдельного учебного центра (ОУЦ), так тогда назывался «Вымпел». Мне поручили до отправки в Кабул принимать новых сотрудников и временно исполнять обязанности их командира. Было немного не по себе: я всего лишь старший лейтенант, а тут из Афганистана прибывают офицеры из боевых отрядов «Зенит» и «Каскад», понюхавшие пороха, в званиях от капитана до подполковника, и мне их надо встречать, размещать, руководить процессом организации подготовки. Выручало чувство юмора и умение выслушивать людей. Я понял, что это мне нужно многому учиться у тех, кто опытнее. Пройдя КУОС по ускоренной программе, за три месяца вместо семи, в апреле 1982 года мы улетели в Кабул.

– Идеологом создания «Вымпела» был Юрий Иванович Дроздов. Какую цель он преследовал, кого из вас лепил?

– Отличительная черта Юрия Ивановича – острый аналитический ум и умение прогнозировать. Задолго до разгула международного терроризма он задумался о создании спецподразделения, способного противостоять этой угрозе, умеющего выполнять сверхсекретные и сверхсложные задачи за рубежом, на подступах к нашим границам. Он сумел убедить председателя КГБ Юрия Андропова и через него членов ЦК Политбюро в необходимости создания «интеллектуального спецназа». Так появился на свет «Вымпел».

По задумке Дроздова, группа должна была стать эдаким мини-КГБ, вобравшим умения самых разных подразделений. Во-первых, мы должны были обладать навыками оперативной и нелегальной разведки, а значит, уметь собирать информацию, оставаясь невидимыми, или, наоборот, работать под прикрытием, тщательно продумывая легенды.Народу надо сказать честно: наступили трудные времена, необходимо мобилизоваться на восстановление своей промышленности, сельского хозяйства, науки, позаботиться о нашем будущем – детях. Гражданское общество, армия и спецслужбы должны консолидироваться. «Вымпел» затачивался под работу за рубежом, должен был обеспечивать безопасность наших граждан – не только разведчиков и дипломатов, но и врачей, учителей, инженеров, – в Анголе, Мозамбике, Никарагуа, Лаосе, Камбодже, на Ближнем Востоке… Поэтому необходимо было знать иностранные языки. А еще изучать страноведение, историю и культуру государств, традиции и религию, чтобы понимать, как себя там вести, что можно, а чего нельзя.

Во-вторых, предполагалось и выполнение силовых задач, а значит, мы должны были обладать воздушно-десантной, подводной, горно-альпинистской подготовкой, навыками рукопашного боя, знать минно-взрывное дело, все виды оружия, уметь пользоваться радиосвязью.

В-третьих, важна была психологическая подготовка, умение владеть лицом, некий артистизм – чтобы при необходимости суметь сыграть роль и выйти из нее.

И в-четвертых, надо было уметь функционировать в автономном режиме. Если КГБ работало в связке – разные отделы были подключены к выполнению одной задачи, то у нас такой привилегии не было. Мы должны были сами добывать информацию, проверять ее, анализировать, проводить операции без шороха, желательно без единого выстрела – и уходить.

– Кому конкретно вымпеловцы обязаны приобретением всех этих навыков?

– Каждый из наших наставников привнес что-то свое: Евгений Александрович Савинцев определил место базирования группы, занимался подбором кадров, материально-техническим снабжением и вооружением, составлял программы по оперативно-боевой, языковой и страноведческой подготовке. Большую методическую помощь оказывали Алексей Николаевич Ботян, Геворг Андреевич Вартанян, Иван Павлович Евтодьев, делившиеся с нами опытом нелегальной разведывательной работы. Илья Григорьевич Старинов как разведчик-диверсант № 1 передавал знания по минно-подрывному делу, Владимир Владимирович Богданович, Александр Иванович Лазаренко, Сергей Александрович Голов учили нас навыкам партизанской борьбы и тактике спецназа. В общем, учителя у нас были могучие!

– Но и курсанты были парнями не промах?

– В «Вымпел» были отобраны ребята «штучные» – по уровню образования, способностям, языковой подготовке. Учитывались даже темперамент и национальность, чтобы иметь возможность набрать команду под любую задачу. Группу сплачивали, готовили дублирующий состав и только потом отправляли на задание. Формировать коллектив уникальных специалистов, делать его многофункциональным и при этом учитывать психологическую совместимость – ювелирная работа. Именно это умели делать наши наставники.

– Вас отправили в Афганистан уже после операции по взятию дворца Амина. Как вы ее оценили «по горячим следам»?

– И тогда, и сейчас я считаю, что это была блестящая, не имеющая аналогов в мире операция. Ее разработчиком был Юрий Иванович Дроздов, и, по мнению многих, он заслужил звезду Героя Советского Союза. Предполагаю, что он отказался от нее в пользу непосредственного участника штурма, будущего первого командира «Вымпела» Эвальда Григорьевича Козлова. Количество наград ведь было ограничено, за эту уникальную операцию дали всего четыре Звезды, одну из них посмертно присвоили Григорию Ивановичу Бояринову…

Не забывайте, что помимо дворца Амина наши ребята взяли под контроль в Кабуле еще девять объектов. Этому предшествовала многомесячная подготовка: получение информации, анализ обстановки, визуальная разведка объектов, вербовка источников информации в самом дворце Тадж-Бек, в афганском генштабе...

А еще был важен психологический настрой. Участники операции рассказывали, как перед штурмом, когда шел заключительный инструктаж, в комнате повисла тяжелая пауза. Бойцы были напряжены, они понимали, что через несколько минут начнется бой и, возможно, кто-то из него не вернется. Дроздов снял напряжение одной фразой: «Ну что, ребята, а теперь давайте немного похулиганим!».

– Профессиональные качества Дроздова известны многим, а что вы можете сказать о нем как человеке?

– Юрий Иванович всегда собран, очень точен в изложении своих мыслей, в вопросах и ответах, он внимателен к собеседнику, отвлечь его невозможно. Он интеллектуал и очень душевный и добрый человек. Знаю, что он навещал в госпитале раненых, посещал семьи погибших, разговаривал, утешал, помогал – его личное участие было во всем. Он очень бережно относится к людям.

По моему глубокому убеждению, Юрий Иванович мог бы добиться гораздо больших высот в карьере, если бы стремился только к этому, но его прежде всего интересовали результаты работы и судьбы людей. Поэтому девиз нелегальной разведки «Без права на славу, во славу державы!» к нему относится в первую очередь.

– Что вы делали в периоды, когда перед «Вымпелом» не ставили боевых задач?

– Тренировались. Причем наши учения были максимально приближены к боевым. Мне доверили быть командиром самой первой оперативно-боевой группы в 1983 году – потрясающие ребята были, 12 человек. Сначала мы прошли воздушно-десантную подготовку в Витебске – это были первые прыжки с парашютом в группе «Вымпел», затем последовал целый каскад задач, с которыми мы успешно справились: мы оценивали нефтеперерабатывающие и химические заводы, атомные и гидроэлектростанции с точки зрения потенциальных диверсий и техногенных катастроф, выявляли уязвимые места объектов и одновременно оттачивали навыки разведывательно-диверсионной работы.

Помню, перед тем как начать работать на атомных объектах, мы несколько месяцев сидели в одном из управлений министерства атомной промышленности и кропотливо изучали систему безопасности АЭС. Чтобы разобраться в сложнейших технологиях, нужно было иметь соответствующее образование – это к вопросу об интеллектуальном спецназе. Изучая подходы к узлам ядерного реактора уже на самой АЭС, мы с сослуживцем облучились… Не знаю, как он сейчас себя чувствует, но я ощущаю последствия.Рейд в районе аэропорта Кабул. 1982 г.

Кстати, Юрий Иванович Дроздов по результатам учений и на основании проведенного нами анализа докладывал руководству о том, что на территории СССР есть станции, включая Чернобыльскую, на которых работают атомные реакторы старого образца, имеющие опасный изъян в системе охлаждения реактора. Руководство страны предпочло довериться оценкам ученых. 26 апреля 1986 года Чернобыль рванул. А могли бы и прислушаться… В общем, даже в период тренировок и учений «Вымпел» приносил пользу государству и укреплял его безопасность.

– В советские годы против нашей страны предпринимались вражеские диверсии?

– Они предпринимались всегда. И сегодня враг не дремлет. Обычные граждане даже не представляют, от какого количества угроз ценой своей собственной жизни их защищают сотрудники подразделений специального назначения.

– В вашей биографии был этап работы в Сирии. Могли вы тогда предполагать, что ждет эту страну в будущем?

– Конечно, не мог. Хотя там и действовал в конце 1980-х режим чрезвычайного положения, но признаков напряженности не наблюдалось: никакого криминала, воровства, отношение к советским гражданам исключительно доброжелательное.

А попал я в Сирию после завершения учебы в Академии внешней разведки. Передо мной встал выбор – либо занять вышестоящую должность, либо поехать в командировку, уже по линии сотрудничества с министерством обороны, в регион со сложной оперативной и военно-политической обстановкой. Я выбрал второе.

В Сирии мне удалось познакомиться со старшим сыном президента Хафеза Асада, Басилем. Под Дамаском находился ипподром, куда я приезжал со своей маленькой дочерью, возил ее на пони, а сам брал уроки верховой езды у инструктора по конкуру – олимпийского чемпиона Виктора Асмаева. Он был «выписан» в Сирию из СССР, чтобы тренировать арабскую элиту. Виктор занимался с сыном короля Иордании – сегодняшним главой этой страны, дочерью премьер-министра Ливана и Басилем Асадом. Асмаев меня познакомил со всеми, а с Басилем я даже подружился. Это был настоящий воин, мужественный, физически развитый. Он прыгал с парашютом, мог управлять танком, самолетом, обожал спортивные автомобили, любил скорость, что, в конечном счете, его и погубило.

В январе 1994 года, когда я уже находился в Москве, пришло известие, что Басиль разбился. Я знал, что у Хафеза Асада была тяжелая форма рака, и Басиль готовился сменить отца на высокой должности. Поэтому, думаю, его гибель не была случайной. Впоследствии мои сирийские друзья рассказывали, что в его спортивном «Мерседесе» были подрезаны тормозные шланги. Оно и немудрено: охрана не сильно следила за машиной, к ней мог подойти кто угодно. У меня есть фотография Басиля с нашей последней с ним встречи на ипподроме, я когда-то хотел преподнести ее Башару Асаду…

– Выходит, Басиля убрали те, кто был заинтересован в приходе Башара?

– Башара вообще не рассматривали как преемника – он не проявлял интереса к политике и после окончания медицинского факультета Дамаского университета работал врачом в военном госпитале «Тишрин». Ему тогда было 24-25 лет, а выглядел он на 16 – худенький, мальчишка мальчишкой. Потом он выучился в Лондоне на офтальмолога, для него отец построил клинику в Латакии, а наш известный врач Святослав Федоров работал у него консультантом. У Башара не было лидерских амбиций; убирая Басиля, кто-то скорее всего делал ставку на то, что младший брат, придя к власти, не справится и его можно будет легко и быстро заменить «своим» человеком. Но Башар справился. Тяжесть президентства и все, что он сейчас испытывает, закалили его, я восхищаюсь его мужеством и решительностью.

В завершении темы добавлю: если бы мы из Сирии не ушли, всего того, что происходит в этой стране сегодня, не было бы.

– Мы подошли к тяжелой странице в истории нашей страны – началу 1990-х: распад Советского Союза, передача «Вымпела» МВД, массовое увольнение сотрудников… Как вы, боевые офицеры, реагировали на эти перемены?

– Мы никогда не занимались и не занимаемся политикой и в то сложное для страны время продолжали служить Отечеству, порой отказываясь выполнять преступные приказы.

Юрий Иванович Дроздов, добровольно уходя с поста начальника нелегальной разведки, за месяц до событий 19 августа 1991 года предложил председателю КГБ Владимиру Крючкову свой план спасения целостности советского государства. Но его не послушали, а собственных полномочий ему не хватило. Как воина и гражданина его не в чем упрекнуть.

Что касается меня, то в декабре 1991 года я вернулся из Дамаска в Москву. Через считаные дни СССР рухнул. Не понимая, что делать дальше, я поехал советоваться к Юрию Ивановичу. Спросил: «Кому служить? Кому передавать опыт, информацию?». Он мне ответил: «Придержите для следующих поколений. Десять лет, с 1981 по 1991-й, мы создавали уникальное подразделение, ребят сейчас попытаются увести. Нельзя этого допустить! Ничего хорошего лет десять в стране не будет. Создавайте свою организацию, объединяйте людей, чтобы они не ушли по другую сторону баррикад».

Я перевелся с военной службы в народное хозяйство, а в апреле 1992 года начал создавать охранное предприятие «Группа компаний “ГРАНТ”», куда стали приходить десятки увольняющихся вымпеловцев.

– От кого вам поступали заказы в 90-е?

– От государственных лиц, формирующих корпорации. У них не было систем безопасности, и мы их создавали. Например, первый аналитический отдел и личная охрана руководителя «Газпрома» Рема Вяхирева – наших рук дело. Время было страшное и непредсказуемое. Бандиты распоясались, криминальные круги угрожали безопасности семьи Вяхирева, его детей. Мне лично пришлось встречаться с одним «вором в законе», чтобы решить эту проблему. Интересная и поучительная была встреча…

– Вы принимали участие в операциях по освобождению заложников в Беслане и на Дубровке, уже не служа в «Вымпеле». Как оказались в гуще тех событий?

– Бывших спецназовцев не бывает. В «Группе компаний “ГРАНТ”» в период с 1992 по 2005 год действовало аварийно-спасательное формирование, которое осуществило более 6 тысяч выездов и вылетов вместе с командой Центроспас МЧС. Работали мы и за рубежом: в Иране и в наших бывших советских республиках. 1 сентября 2004 года мы находились в очередной командировке на Северном Кавказе недалеко от Беслана и поэтому уже через час после захвата террористами школы оказались в центре событий. Еще до приезда коллег из управлений «А» и «В» мы начали содействовать формированию оперативного штаба. Местная милиция была растеряна, а мужчины-осетины рвались в бой, первых приходилось организовывать, вторых – сдерживать. Имея за плечами боевой опыт и хорошо зная местную оперативную обстановку, мы приняли посильное участие в подготовке операции по спасению детей.

– А как вы с профессиональной точки зрения оцениваете операцию по освобождению заложников «Норд-Оста»? Можно было избежать отравления газом?

– В спецназе не принято давать оценку действиям своих боевых товарищей. У любой операции есть свои недостатки, аналогов ведь не существует. Выхода другого не было, времени не хватало. На этой операции я опять же работал в составе группы спасения, входил в здание под прикрытием – как пожарник. Вместе с младшим братом Игорем, тоже вымпеловцем, вынесли из здания 26 человек, потом сами трое суток приходили в себя, после отравления газом. Игоря уже нет в живых, он погиб при других обстоятельствах…

– Какие опасности подстерегают россиян сегодня? Вы верите в исламскую угрозу, в межрелигиозную войну? Кто наш главный враг?

– Сегодняшняя военно-политическая напряженность и мировой экономический кризис – результат политики глобализма, породившей международный терроризм. «Управляемый хаос», разжигание конфликта между мусульманским и христианским миром – все это выгодно даже не отдельным странам, а конкретным людям.

Мы уже этот сценарий проходили в Афганистане в период зарождения организации «Аль-Каида». Кстати, один из вариантов перевода этого названия с арабского – «база данных», задумайтесь! Тогда бывший агент ЦРУ Бен Ладен активно использовался американцами против нас. Чего в итоге добились США? Того, что в сегодняшнем подконтрольном им Афганистане объем наркоторговли увеличился по сравнению с периодом советского присутствия в десятки раз.

Советский Союз приходил туда строить гидроэлектростанции, элеваторы, дороги, больницы. А они пришли, чтобы зарабатывать наркодоллары, а затем тратить их на создание банд наемников, организацию «цветных» революций, смену неугодных правителей... Мы сменили режим Амина, потому что существовала реальная угроза нашим южным границам, мы защищали интересы безопасности своей страны. Более того, если бы мы не свергли Амина, через сутки это сделали бы американцы. Посол США плакал, когда узнал, что мы их опередили. Другой вопрос, стоило ли нам ввязываться дальше в боевые действия. Думаю, надо было обучить местную армию, спецслужбы и уйти. Но это сегодняшний взгляд на события, а тогда были другие ощущения.

Конечно, руководству СССР не стоило «кормить» весь коммунистический мир, надо было развивать свою страну. Наши противники мастерски воспользовались всеми нашими слабыми сторонами: зависимостью экономики от стоимости нефти, последствиями разорительной программы СОИ, в которую нас втянули американцы, огромными затратами на войну в Афганистане и на поддержание компартий. В итоге мощное государство пало.

Но развал СССР задумывался давно. Юрий Иванович Дроздов мне как-то показал телеграмму, отправленную американским послом своему начальству в 1946 году, перед отъездом из Москвы в Вашингтон. В ней были такие слова: «…Европа не столько заботится о так называемых европейских ценностях и свободах, сколько обеспокоена своей личной безопасностью, но она не любит брать на себя ответственность и всегда ждет, что кто-то за нее это сделает. Если это не сделаем мы, это обязательно сделают русские, и они обязательно это сделают…». Вскоре директором ЦРУ был назначен Аллен Даллес, который и предложил известный план, рассчитанный на 40–45 лет – в нем цинично, жестко и поэтапно расписывалось, как следует разваливать СССР. В том числе путем навязывания так называемых европейских ценностей.

– Великие российские умы знали о плане Даллеса и не смогли ему противостоять?

– История человечества развивается по неведомым нам законам. Наш народ должен пройти через испытания, чтобы выйти обновленным на высший виток своего духовного развития.

В 1812 году Наполеону было предсказано одним из старцев: «Не ходи на Россию – плохо закончишь», Бонапарт признался: «Я знаю, только отказаться не могу». Уже тогда определенные финансовые группировки руководили «великими» личностями, спонсировали их и устраивали войны. Далее был Гитлер, которого тоже финансировали. Чем все они закончили?! Следующим охотникам до походов на Россию можно напомнить известные слова Александра Невского: «Кто к нам с мечом войдет, тот от меча и погибнет!».

Сегодня нас обложили экономическими санкциями, против нас настроили страны почти всей Европы, но мы выстоим и победим. Чужого нам не надо, но своего мы не отдадим. Народу надо сказать честно: наступили трудные времена, необходимо мобилизоваться на восстановление своей промышленности, сельского хозяйства, науки, позаботиться о нашем будущем – детях. Гражданское общество, армия и спецслужбы должны консолидироваться. Нужно просвещать молодежь, рассказывать о нелегкой, но нужной профессии сотрудников спецподразделений, снимать о них фильмы, делать телепрограммы о современных героях, которые отдают свои жизни ради того, чтобы российские граждане жили спокойно.

А мы, ветераны, чем можем, поможем! 28 июля 2015 года – в день Крещения Руси мы приняли решение о создании единой Ассоциации Группы «Вымпел», боевые товарищи доверили мне возглавить эту организацию. Мы все в строю, сколько бы нам сегодня ни было лет – 60, 75 или 90.

 Беседовала Илона Егиазарова
Фото из личного архива В.В.Попова
http://www.vip-premier.ru/ 15 февраля 2016г.